Трагедия как инструмент

Тема Холокоста, тема огромного геноцида в центре Европы — одна из самых болезненных тем европейской истории. Разумеется, это значит, что на ней будут спекулировать политики.

В начале этого года Российская Федерация провела информационную кампанию, в которую втянулся даже лично Владимир Путин. Все дело было в том, что в стройной российской версии "Великой отечественной войны" всегда оставалось слабое место: советская агрессия против Польши в союзе с Третьим рейхом. Этот факт невозможно отрицать, а если его не отрицать — имидж "страны-освободительницы мира от нацизма" выглядит довольно натянуто.

Кратко и по делу в Telegram

Единственным вариантом для Кремля оставалось обвинение жертвы. Мол, Польша заслуживала вероломного нападения.

Ради популяризации этой идеи российский лидер еще в декабре 2019 года сделал несколько дивных исторических открытий. Например, заявил, что Польша в 1939-м году фактически утратила контроль над своими вооруженными силами, что хотела вступить в сговор с Гитлером, и что посол Польши в Германии Юзеф Липский поддерживал Гитлера в его стремлении выслать евреев в Африку. Он выдал эти заявления как раз незадолго до того, как Европа должна была отмечать освобождение Аушвица и Биркенау.

Примерно в это же время министр иностранных дел Израиля Исраэль Кац заявил в одном из интервью, что поляки "впитали антисемитизм с молоком матери". В итоге президент Польши Анджей Дуда отказался ехать на Всемирный форум памяти Холокоста в Израиль, на котором должен был присутствовать Путин, держа в уме, что в таком случае может оказаться там "мальчиком для битья". Вместо этого польская сторона провела собственные дни памяти. Использовать форум для антипольской пропаганды Путину не удалось. Хотя, будем честны, он старался.

Карту Холокоста Россия активно разыгрывает не только против поляков, но и против украинцев. Обвинения в антисемитизме и юдофобии — острие российских информационных атак против украинских националистов первой половины ХХ века. Атакуя которых Кремль, разумеется, преследует вовсе не академические цели — просто таким образом он хочет дискредитировать саму идею украинского национального чувства. В том числе в глазах европейцев.

Именно потому, что Россия активно разыгрывает карту Холокоста, в Украине эта тема чувствительна не только в историческом, но и в политическом ключе, не только в разговорах о прошлом, но и в обсуждениях будущего. Именно поэтому проекты мемориалов Бабьему Яру в Киеве — под особым вниманием. Их, собственно, два.

Первый больше на слуху, потому что проблема там имеет и политическое, и художественное измерение. Речь о мемориальном комплексе в Бабьем Яру. Проблема политического свойства — источники средств. Среди основных инвесторов проекта — акционеры российской "Альфа-Групп" Михаил Фридман и Герман Хан. То есть, российские олигархи, пусть и еврейского происхождения.

Все российские олигархи действуют в рамках сложных, часто неформальных, взаимных договоренностей как с Кремлем, так и с Лубянкой — что автоматически вызывает подозрения. Проблема художественного свойства, усиливающая первую — тот факт, что арт-директором проекта выписали из Москвы режиссера Илью Хржановского, известного своей излишней любовью к эстетизации насилия. Критики уже обозвали его проект "Холокост-Диснейлендом" — по их мнению, Хржановский не столько ставит целью почтить память умерших или зафиксировать исторический урок, сколько просто шокировать зрителя наблюдением за насилием, а то и виртуальным соучастием в нем. Если проект будет завершен в таком виде, то он рискует стать объектом критики, причем любая попытка внести в него изменения подставит Украину под огонь обвинений в переписывании истории.

Второй проект менее известен и легко может быть спутан с первым, хотя на самом деле это — другой объект. Государственный мемориал "Бабий Яр", расположенный в бывшей конторе Еврейского кладбища в Киеве, открытие которого планируется на 80-ю годовщину расстрелов. 40 миллионов гривень на это дает Украина, а еще 25 — совместно канадский бизнесмен Джеймс Темертей и украинский — Евгений Геллер.

Сомнения вызывает именно последний: экс-кассир Партии регионов и человек, близкий к Игорю Коломойскому. Параллельно этот проект активно адвокатирует министр культуры Александр Ткаченко — также политик из пула Игоря Валерьевича.

Именно тень Коломойского вызывает опасения: конкретно этот олигарх особенно неразборчив в методах, что хорошо иллюстрирует как его вендетта против Национального банка, так и пророссийские (а часто — антизападные) эскапады его депутатской группы в Верховной раде. Конечно, нельзя исключать, что тема Холокоста человеку просто болит, как личная и национальная травма. Но когда олигарх вкладывается в какую-то благотворительность, сразу возникает вопрос, нет ли здесь подвоха. Например, не будет ли тема трагедии еврейского народа использована Коломойским как попытка отбелить публичный имидж и снизить вероятность попадания в руки американского правосудия.

Складывается ощущение, что именно для этого Игорь Валерьевич все долгие годы использовал проекты, связанные с памятью о Холокосте в Украине. Его отсутствие в списке доноров проекта Мемориала "Бабий Яр" может означать, что такое утилитарное отношение к меценатству не устраивает наблюдательный совет. Довольно жесткие заявления министра культуры, противопоставляющие государственный мемориал "Бабий Яр" частному, выглядят своеобразным ультиматумом от Игоря Коломойского: мол, если вы не пустите меня к себе, то я могу устроить вам проблемы.

Итого, два мемориала, оба — очень чувствительные, оба имеют не только культурное и историческое, но и внешнеполитическое значение. Один курируют россияне. Второй курирует опальный олигарх, находящийся под расследованием ФБР. Что может пойти не так?

Как бы то ни было, сейчас украинскому государству стоит взять пример с Польши и вести себя максимально сдержанно и осторожно. Главное — не дать перехватить право трактовки самых трагических страниц истории Украины ее недоброжелателям. Потому что они явно попробуют. И опыт у них есть. Конечно, соблазнительно, когда вместо государственных средств мемориалы строятся на частные пожертвования — но кто платит, тот и заказывает музыку. И надо быть уверенными, что эта музыка будет соответствовать моменту, а мемориалы в центре столицы Украины — ни государственный, ни частный — не превратятся ни в ее позор, ни в ее уязвимость.

Источник